Автограф Жана Эффеля на немецком издании его альбома. 1980 год

«Моему очень дорогому другу и коллеге. Вольфу Седых – его старый Жан Эффель Париж, Март 1980 года»
Из мемуаров В.Н. Седых: «Посчастливилось мне познакомиться и с другим, не выдуманным, а живым, из плоти и крови Жаном — знаменитым художником Эффелем. Я не раз бывал в гостях у этого известного карикатуриста, встречался с ним и в Париже, и в Анфлере, прелестном портовом городке в Нормандии, где Жан Эффель любил отдыхать. Чаще всего я навещал художника в его студии на улице Бонапарта. Из большого, во всю стену окна этой студии открывался захватывающий вид, которому мог бы, вероятно, позавидовать любой художник. Представьте себе такую картину. По зеленовато-серебристой Сене снуют яркие «бато-муш» — неутомимые речные кораблики. На противоположной стороне — строгий силуэт Лувра. До него рукой подать, стоит перейти по пешеходному мосту Искусств. Чуть правее Сена раздваивается, омывая остров Сите; отсюда ведется отсчет и французским расстояниям, и французской истории. Ежедневно любуясь на такую красоту, можно, конечно, вдохновиться на лирические пейзажи, писать сиреневые парижские закаты, придающие столице особую прелесть. А можно просто постоять немного у окна, в тысячный раз вглядываясь в неповторимые очертания любимого города, и потом снова к письменному столу, на нем ждут тебя требовательный лист ватмана, карандаши, бутылочка туши. И свою любовь к родине, трудовому люду, как и всю свою ненависть ко всяческому злу, передать во множестве маленьких рисуночков.
Таким был Жан Эффель. Однажды, придя к нему в студию, я получил очередной подарок — незадолго до этого вышедшую из печати книгу, составленную из работ Эффеля. Текст был написан известным журналистом, главным редактором «Юманите» Рене Андрие. Я сидел в кресле, пил душистый кофе, приготовленный любезной Мадо, секретаршей Жана Эффеля, и с удовольствием просматривал книгу, которая в отличие от лаконичного текста носила тяжеловатый заголовок: «Перелистывая историю Франции от Народного фронта до наших дней». Хозяин время от времени заглядывал через мое плечо, комментируя карикатуры. На одной был изображен стоящий на облачке босоногий, лысоватый и бородатый Всевышний. Обращаясь к Гитлеру, оседлавшему самолет, и показывая на земной шар, добрый старичок спрашивает: «И это все, что господину нужно? Возможно, вы хотите, чтобы вам этот шарик упаковали?» «Это я набросал еще в 1937 году, — вспоминал художник. — Тогда мне было всего 29 лет. Думал ли я в то время, что через два года фашисты действительно попытаются прибрать к рукам не только мою родную Францию, но и чуть ли не всю нашу планету?»
Как-то я навестил Эффеля в канун Нового года. «Итак, новогодний рисунок для вашей газеты? Ну что же, охотно. Нужно подумать о сюжете». Художник взял со стола лист ватмана, начал было что-то набрасывать на нем, потом недовольно отложил эскиз в сторону и стал перелистывать газеты. Во многих из них нередко встречались в те дни снимки и описания нашего лунохода. Постепенно вырисовывались контуры сюжета: советские «Луна-17» и луноход, французский лазерный отражатель. Своеобразное космическое трио. «Вот это трио мы и изобразим, — улыбнулся хозяин. — Мне думается, что уходящий год оставит заметный след в отношениях наших двух народов. Добрый след».

Последняя фотография Вольфа Седых с Жаном Эффелем. Начало 80-х годов