Поль Вайян-Кутюрье. «Жизнь улыбалась ему»

Знойным летом 1921 года Поль Вайян-Кутюрье впервые приехал в Россию. Известный писатель и политический деятель давно уже мечтал о поездке в страну, где впервые в истории свершилась социалистическая революция. И вот эта мечта сбылась… Позади лежал нелегкий путь по многим городам Европы, которая едва начала приходить в себя после четырехлетнего кошмара мировой войны. Города и села России также еще зияли тысячами ран. Наблюдательный француз стал свидетелем ужасающих тягот и лишений, оставленных народам этой необъятной страны империалистической и гражданской войнами. Но он убеждался и в  небывалом духовном подъеме тружеников молодой республики, поверивших в возможность новой, более справедливой жизни. Спустя несколько лет писатель вспоминал: «Через развалины Европы мы пришли к созидающему пролетариату Советской страны… Уже тогда мы были поражены до глубины души встречей с этими легионами людей, пионерами новой жизни».

Чтобы прийти к этой волнущей встрече, Полю Вайяну-Кутюрье пришлось преодолеть тернистый путь, отказаться от многих иллюзий и предрассудков. В повести «Детство», написанной уже в последние годы жизни, он рассказывает о французском мальчугане, в котором нетрудно узнать самого автора. Ваяйн-Кутюрье родился 8 января 1892 года в хорошо обеспеченной, благополучной семье, и жизнь, казалось, улыбалась ему. Учеба в лицее, на юридическом факультете Сорбонны, степень доктора права, первый сборник еще не очень зрелых стихотворений «Приход пастуха». В четырнадцать лет он «пожирал» Вольтера, в восемнадцать — открыл для себя Льва Толстого.

К своим двадцати двум года, когда Поль Ваяйн-Кутюрье окончил Сорбонну, это был, казалось, уже определившийся в жизни человек, перед которым, несомненно, открывалось «блестящее будущее», по мнению его супруги Мари-Клод, с которой автору этих строк не раз доводилось беседовать и записывать на магнитофон ее воспоминания. Даже в «определенном возрасте», как говорят в таких случаях деликатные французы, мадам Вайан-Кутюрье была красивой, очень элегантной, «породистой» женщиной с огромными, светившимися умом, голубыми глазами. Поистине она была достойна своего выдающегося избранника, который был на 20 лет старше ее…

«Мой отец Люсьен Вожель был известным журналистом и главным редактором очень популярного журнала «Вю», — рассказывала Мари-Клод. — Он очень интересовался Россией и поэтому в один прекрасный день, вскоре после возвращения Поля Вайяна-Кутюрье из поездки в СССР, пригласил его к нам домой на обед. Так я познакомилась с моим будущим мужем. Признаюсь, он сразу же произвел на меня неотразимое впечатление. Впоследствии это чувство лишь усилилось. Поль был исключительно одаренной, сильной личностью, на редкость талантливым человеком, и талант его был очень разносторонним. Он был поэтом, любил музыку и обладал прекрасным голосом. Его родители были оперными певцами, а отец еще и художником. Мать Поля была особенно известна. Она пела в комической опере. Поль тоже хорошо пел. Когда мы ездили в отпуск в его родные края, в Пиренеи, он на протяжении всей дороги исполнял целые оперы, причем пел партии разных героев. Поль был фанатичным охотником и рыболовом. Конечно, будучи главным редактором «Юманите», депутатом, мэром, он почти не располагал свободным временем, но всегда, когда у него появлялась такая возможность, он старался поехать либо на охоту, либо на рыбалку. Щедро одаренный поэтическим и музыкальным талантами, Поль унаследовал от отца и деда и недюжинные способности художника. Он прекрасно рисовал и писал красками. Например, он написал портрет своего старшего товарища, директора «Юманите» Марселя Кашена и автопортрет. Оба полотна он написал в тюрьме. В 1929 году Поль устроил выставку своих живописных произведений, и ее успех подтверждает мою уверенность, что он мог бы стать крупным художником».

 

И все же в памяти своих современников Поль Вайяан-Кутюрье остался прежде всего как литератор и политический деятель, закаленный в горниле мировой войны. В 1914 году огненный смерч подхватил 22-летнего поэта, как и миллионы его современников, и швырнул в кровавое месиво траншей. Поль был трижды ранен, наглотался немецкого газа, но выжил. Впоследствии Марсель Кашен скажет о своем  друге и соратнике, который был на 22 года младше него: «Уже перед концом войны взгляд Поля Вайяна на окружающий мир и жизнь претерпел огромные изменения. Он посмотрел вокруг себя. Бесконечные ужасы, невыразимые ужасы на фронте, деморализующие скандалы в тылу возмущают все его существо. Он вопрошает: ради чего этот кровавый кошмар? Ради чего гибнут миллионы молодых людей, рожденных для любви и жизни? Какие таинственные причины периодически порождают столь разрушительное бедствие?»

Перечитаем заключительные страницы автобиографической повести Вайяна-Кутюрье. «Война, в которой он сражался как солдат, — пишет автор, — переплавила для него все ценности, заставила пересмотреть их, разрушила в нем всякую мистику и бесповоротно бросила его в гущу идейной борьбы. С тех пор он со страстью предавался путешествиям, оставаясь неизменным бунтарем и фантазером, — путешествиям в области духа, путешествиям в далекие страны; он вел воинствующую жизнь, воевал пером, словом, делом и всегда был крепко связан с действительностью. Война сделала из него борца на всю жизнь».

Проклятие империалистической войне звучит во многих произведениях писателя. Это — «Письма моим друзьям», книга стихотворений «XIII плясок смерти», повесть «В отпуске» и, наконец, сборник рассказов «Солдатская война», написанных Вайяном-Кутюрье совместно с другом юности Раймоном Лефевром.

В сказке Вайяна-Кутюрье «Жан-без-хлеба» есть такая сценка. Мальчуган Жан случайно попадает на фронт и спрашивает русских и немецких солдат, отчего они не могут вернуться по домам:

«Глухой и грустный ропот пробегает по солдатским рядам:

— Война…

— Ну, а если бы все бедняки и все солдаты во всем мире поняли бы друг друга, как вы сегодня?

— Тогда бы все изменилось, — отвечают солдаты.

— Надо, чтобы все изменилось! — кричит Жан-без-хлеба…

— Все изменится!»

В самый разгар войны, в 1916 году, Вайян-Кутюрье вступает во Французскую социалистическую партию (СФИО), примыкает к ее левому, интернациональному крылу. После демобилизации вместе с Анри Барбюсом, Раймоном Лефевром и Жоржем Брюйером он создает Республиканскую ассоциацию бывших фронтовиков, которая действовала под боевым девизом «Война войне!»

Почти век спустя после упомянутых событий один из нынешних наследников Марселя Кашена и Поля Вайяна-Кутюрье по «Юманите», ее директор редакции Патрик Апель-Мюллер любезно принял наше семейство в своем кабинете. Подробно рассказав о работе и задачах сотрудников главной газеты Французской компартии, Патрик Апель-Мюллер вручил нам специальное издание «Юманите», в котором опубликованы очерки о полусотне знаменитых политических публицистов, таких, например, как Жан-Поль Марат, Жан Жорес, Луи Арагон, Жан Ришар — Блок, Илья Эренбург, Антонио Грамши. Своему очерку о Поле Вайяне-Кутюрье Патрик Апель-Мюллер предпослал такой подзаголовок: «Политик, журналист, артист, радуга талантов. Главный редактор «Юманите», в годы Народного фронта он создал великую ежедневную газету современной информации». Напоминая о сложном жизненном пути Поля Вайяна-Кутюрье, один из руководителей нынешней «Юманите» писал: «Начиная с 1916 года, Поль Вайян-Кутюрье носил в кармане членский билет социалистической партии. Но он считал эту партию обесчещенной из-за принятия ею войны. В ноябре 1919 года, когда страна избирает Палату депутатов, заполненную милитаристами и прямыми представителями крупных семейств, обогатившихся на войне, Поль Вайян-Кутюрье избирается депутатом от округа Сены, призывая к «вступлению СФИО в Третий Интернационал», созданный большевиками».

В конце декабря 1920 года на съезде Французской социалистической партии в Туре Поль Вайян-Кутюрье, Марсель Кашен и другие представители левого большинства голосуют за присоединение  СФИО к III Интернационалу, за создание Французской коммунистической партии. Вайяну-Кутюрье поручают написать и зачитать на съезде Манифест, ставший программным документом.

«Съезд в Туре станет знаменательной вехой в долгой и славной истории социализма во Франции, — говорилось в Манифесте. — Как преемники людей, основавших и нашу партию во Франции, и всемирную революционную организацию рабочего класса, мы продолжаем их дело… Да будет наша партия великой! Да будет наша партия сильной, дисциплинированной, авторитетной не только для рядовых членов, но и для руководителей! Вступив в Интернационал, возникший под сенью первой Великой социальной революции, да будет она достойна своего прошлого, достойна Бабефа, достойна участников июньской революции 1848 года, достойна Парижской коммуны, достойна Жореса, достойна открывающегося перед нами светлого будущего!»

Особое внимание Поль Вайян-Кутюрье уделял истории Парижской коммуны. Он рассказывал, что его дед — боец Национальной гвардии, был свидетелем кровавой расправы версальцев над парижскими пролетариями, а мать Вайяна-Кутюрье, будучи маленькой девочкой, видела, как «после каждого залпа трупы коммунаров нагромождались на площади Вогезов». Написанный Вайяном-Кутюрье сценарий под названием «Да здравствует Коммуна» заканчивается такой сценой: «Версальцы бросаются вперед… Мальчуган, пронзенный штыком в живот. Стена на Пер-Лашез. В нее ударяет пуля. Каменные брызги. Еще одна пуля, за ней другие. На холмике перед стеной — солдаты с офицером. Они наступают. Коммунары, прижатые к стене: «Да здравствует Коммуна!» «Карманьола». Офицер: «Огонь!» Стоны, вздохи, шум падающих тел. Несколько поющих голосов».

Сравнивая версальских палачей с фашистами, Вайян-Кутюрье писал: «Фашизм — это война. Капитулировать перед фашизмом — это значит подтолкнуть войну и предать страну, которая хочет трудиться в условиях мира и свободы». Разоблачая в статье «Бесноватый из Нюрнберга» провокационную политику Гитлера, Поль Вайян-Кутюрье писал в 1935 году: «Миру во всем мире угрожает опасность со стороны международного фашизма. Фашисты Германии, Польши, Франции, Италии сговариваются об организации гнусной бойни, ибо капитализм хочет поставить последнюю карту в игре против нового мира. Нюрнбергские события, в которых проявилась иступленная ненависть к большевизму и стремление к агрессии против Советского Союза (каковы бы ни были лицемерные фразы о мире), именно поэтому встречены рукоплесканиями профашистской прессы во Франции… СССР представляет собою сегодня великую силу в борьбе за мир во всем мире… Несмотря на угрозы распоясавшегося империализма и на агрессивные поползновения Муссолини, мы найдем способ оказать безоговорочную поддержку мирной политике СССР; это будет поддержка подлинного народа Франции, поддержка Народного фронта».

Призывом к бдительности, к борьбе против фашистской чумы была пронизана речь Вайяна-Кутюрье на Втором международном конгрессе писателей в защиту культуры. Речь эта была произнесена в 1937 году, в самый разгар фашистской агрессии в Испании. По словам главного редактора «Юманите», война, навязанная фашизмом, возвестила, что «народ в опасности, она спаяла мыслителей — душой и телом — с народом, защищающим свободу, культуру, родину и мир на земле».

— Книги, — говорил Вайян-Кутюрье, обращаясь к участникам конгресса. — Именно их ждут от вас все трудящиеся, которые присутствуют здесь и слушают вас. Книги — для того, чтобы идти все дальше вперед, идти с этими простыми людьми, ради них и ради вас самих. Книги для мужчин и женщин, для юношества, для детей, книги взамен сожженных фашистами, книги на вооружение всего мира… Так будьте же писателями, страстно любящими жизнь, насыщайтесь ее здоровой силой, будьте певцами юности, сеятелями истины и мира во всем мире.

Сам Вайян-Кутюрье преклонялся перед такими своими современниками как Ромен Роллан, Анри Барбюс, Максим Горький. В 1935 году он посвятил такие скорбные строки только что скончавшемуся Барбюсу: «Вместе с нашим великим Роменом Ролланом он первый организовал единый фронт против войны, создал первые преграды на пути фашизма, был вдохновителем создания международной организации писателей для защиты культуры… Анри Барбюс останется в памяти всех трудящихся как один из великих борцов за освобождение человечества».

Год спустя Вайян-Кутюрье писал в связи с кончиной Максима Горького:  «Он был провозвестником новой эпохи, рабочим писателем, благодаря ему пролетариат увидел и понял самого себя… Горький — русский, советский, всемирный писатель — ушел, но лучезарный путь, проложенный им, зовет нас вперед».

Разоблачению жестокого и лицемерного мира наживы посвящены книги Вайяна-Кутюрье 1920-1930-х годов. Это — сборник рассказов «Бал слепых», остроумные сказки «Жан-без-хлеба» и «Бедный Ослик и жирная Свинья». В 1935 году выходит новое произведение писателя «Несчастье быть молодым», составленное в основном из писем молодых французских тружеников, публиковавшихся на страницах «Юманите».

По словам Марселя Кашена, Вайян-Кутюрье всей своей душой и всеми своими делами был с теми, кто страдает. В парижском пригороде Вильжюиф, мэром которого был Вайян-Кутюрье, он помогал голодным, престарелым, неудачникам, жертвам режима. Он заботился о детях, для которых в этом городе по его инициативе была построена прекрасная школа. Впоследствии в память о выдающемся мэре-коммунисте местная станция метро стала называться «Вильжюиф – Поль Вайян-Кутюрье».

С восхищением отзывался о Вайяне-Кутюрье и видный публицист и ученый Жорж Коньо, который незадолго до своей смерти, в 1978 году, прислал нам свои воспоминания. «Поль Вайян-Кутюрье, — писал Коньо, — обладал всеми талантами: он был поэтом, художником, одним из самых страстных ораторов, которых я когда-либо знал. Но превыше всего он был прирожденным журналистом. Когда осенью 1937 года после его смерти я унаследовал пост главного редактора «Юманите», я слишком хорошо почувствовал, что он был неподражаем. Я имею в виду его стиль — лаконичный, живой, яркий, согревающий, «как «арманьяк» его родных Пиренеев, блеск и неожиданность мысли, дар полемиста, умение вести продолжительные кампании в коммунистической печати, никогда не утомляя читателей, искусство в подготовке больших серий статей, таких, например, как серия, посвященная Советскому Союзу — стране его надежд и его уверенности».

В своем отношении к Советскому Союзу Вайян-Кутюрье руководствовался патриотическими и интернационалистскими принципами. Уже во время своей первой поездки в Москву французской гость встречался и беседовал с В.И.Лениным. Отмечая несравненное добродушие Ленина, его прямоту, спокойствие, железную логику, культуру и знания энциклопедиста, Вайян-Кутюрье писал: «Ленин-интеллигент умел мыслить как рабочий. Ленин-оратор говорил без пустых фраз и трескотни. Человек, потрясший весь мир, этот человек сохранил в себе до конца сознательной жизни удивительную способность чувствовать и мыслить как китайский кули, как носильщик-негр. Угнетенный аннамит, индус были ему так же понятны, были такой же открытой книгой, как ленинградский металлист, как парижский текстильщик, как шахтер Новой Виргинии. Ленин — это законченный тип нового человека, он являлся для нас прообразом будущего».

После этой поездки Вайян-Кутюрье неоднократно приезжал в СССР, стремясь как можно лучше узнать и понять жизнь советских людей. Совершив в 1929 году четвертое путешествие в СССР, Вайян-Кутюрье привел в своей книге путевых очерков немало интересных наблюдений. Вот как он описывал, например, строительство в степи нового города — Зернограда: «В пустыню пришли труженики. На глубине ста метров они нашли воду. Проложили дороги, построили кварталы современных домов, мастерские, гаражи, элеватор, столовые, театр, детский сад, школы, технологический институт, университетский городок, лаборатории, клуб, учреждения, водонапорную башню, теплоэлектроцентраль, нефтехранилище, больницу, почту, кооператив — то, что требуется для города. Посадили деревья, разбили парки, скверы и фруктовые сады. Протянули электрические провода, оживляющие ночь тысячами огней, пускающие машины, заставляющие во всем мире говорить телеграф, телефон, радио… И вот, несмотря на все трудности, неизбежные ошибки, непреодолимо поднялся новый город».

В этом подробном описании чувствуется очевидное обобщение: рисуется картина не только строительства города, но и созидания новой жизни в стране.

Еще одна зарисовка — в городе Грозный: «У подножия нефтяных вышек раскинулась широкая панорама огромных заводов с гигантскими трубопроводами. Рабочих поселков, чистых, удобных, веселых, с дворцами-клубами посередине. Нефть. Фонтаны черной крови, бьющие в небо из сокровеннейших недр земли… В Грозном, где знают о размерах своих богатств, идет бурное строительство… Я спрашиваю пять, шесть, семь, десять рабочих. И всюду получаю один и тот же ответ: порой трудно приходится, но когда знаешь, ради чего… Осетины, русские, чеченцы, грузины объединены в братстве, рожденном социалистической культурой».

Продолжая и развивая многовековые традиции дружбы и сотрудничества народов Франции и России, Поль Ваяйн-Кутюрье вместе с Анри Барбюсом основал в 1928 году Общество друзей Советского Союза. Один из бывших руководителей этого Общества Фернан Гренье прислал нам несколько страничек своих воспоминаний, в которых цитируется, в частности, последнее выступление Вайяна-Кутюрье на съезде этой массовой организации 16 мая 1937 года.

«Дорогие друзья! — говорил он. — Перед вами стоит великая задача — дать отпор кампаниям, порождающим ненависть к СССР, рассеять непонимание… Вы должны бороться с ложью. Вы — носители правды. Сегодня мы переживаем самое прекрасное время — период весны. Дождь и ветер, нагоняющий тучи, не могут помешать сиянию солнца. Солнце вновь появляется и согревает землю. СССР олицетворяет весну, когда ветер порой нагоняет тучи, закрывающие солнце. Но Советский Союз идет вперед, к лучезарному лету, и мы страстно желаем, чтобы это лето поскорее наступило для СССР, для нашей страны и для всех народов мира».

 

Вернемся к воспоминаниям Мари-Клод Вайян-Кутюрье о ее супруге, который, по ее мнению, мог бы стать выдающимся писателем, если бы не отдавал почти все свою время журналистской и политической деятельности.

Об этой же сложной проблеме своего друга писал и Луи Арагон. «Я часто слышал, как Вайян говорил, что у него не хватает времени стать таким писателем, каким бы он мог стать, и что, конечно же, журналистская деятельность не проходит для него даром, — отмечал Арагон. — Должен сказать, я не уверен в том, уместна ли подобная скромность перед лицом профессиональных писателей, которые проводят свою жизнь за письменным столом, запечатлевая на бумаге свои мысли и десятки раз перечеркивая написанное. Кто знает, что более преходяще: эта ли прилизанная и много раз правленая проза людей, слывущих жрецами вечности, или же написанные кровью сердца статьи, которые Вайян, работавший до изнеможения, каждый день публиковал в «Юманите», обращаясь к человечеству? Думается, ответ на этот вопрос ясен. Но в той великодушной щедрости, с какой Ваяйн снова и снова отдавал всего себя людям, отдавая до самой смерти, была некая жертвенность: ведь он мог бы написать нечто такое, что нравилось бы и ему самому и другим. С большим правом, чем кто-либо иной, он мог бы применить к себе трагические слова Маяковского из последней поэмы, написанной незадолго до смерти:

«Но я себя смирял, становясь на горло собственной песне».

Кажется, однако, что в свойственном ему полемическом задоре Луи Арагон слишком противопоставил писателей — «жрецов вечности» и литераторов, оперативно откликающихся на «злобу дня». И те, и другие нужны людям и истории. Лишь бы их произведения честно служили человечеству.

«Осенью 1937 года Поль собирался вновь поехать в Советский Союз, чтобы посетить те места, которые он уже видел во время своей первой поездки, и рассказать в своем репортаже о произошедших изменениях, — вспоминала Мари-Клод Вайян-Кутюрье. — Я должна была сопровождать его в качестве фотографа, поскольку это моя профессия. Но за два дня до нашего предполагаемого отъезда, 10 октября 1937 года, Поль скоропостижно скончался. Он был исключительно щедрым и популярным человеком. Узнав о его кончине, очень многие французы приехали из разных уголков страны, чтобы попрощаться с ним. Я вспоминаю одну пожилую женщину, которая мне сказала, что по массовости похороны Вайяна-Кутюрье можно сравнить с похоронами Виктора Гюго, на которых она присутствовала. Ее особенно поразило то, что при прощании с Вайяном-Кутюрье почти все плакали, как будто бы это было личное горе этих людей. Не было такого человека, знавшего его лично, который бы не сохранил о Поле самые добрые воспоминания».

Осенью 1937 года, открывая очередную сессию французского парламента, председатель Палаты депутатов, виднейший политический деятель страны Эдуард Эррио посвятил свою речь памяти Поля Вайяна-Кутюрье. Оратор с волнением говорил о яркой жизни этого активного парламентария, талантливого писателя и журналиста. Он особо отметил горячую любовь Вайяна-Кутюрье к народу; волю к непрестанному труду; провозглашавшийся им культ моральной красоты; приверженность миру, столь отчетливо проявлявшуюся в его борьбе за всеобщее и одновременное разоружение и в его обращениях к народам. «Наш коллега был глубоко предан нашей нации», — подчеркнул Эдуард Эррио, который в 1924 году, будучи премьер-министром, установил дипломатические отношения Франции с Советским Союзом.

К сказанному остается добавить хотя бы несколько слов о судьбе самой Мари-Клод Вайян-Кутюрье. Еще в 1937 году, 22-летней девушкой, Мари-Клод Вожель вступила в ряды коммунистической молодежи, а два года спустя вместе с Даниэль Казанова участвовала в создании Союза девушек Франции. Фотокорреспондент «Юманите», она подготовила серию репортажей, в том числе об Интернациональных бригадах во время гражданской войны в Испании. Ее совместная и счастливая жизнь с Полем Вайяном-Кутюрье продолжалась недолго. После кончины своего супруга Мари-Клод продолжала активную деятельность. С первых дней фашистской оккупации Франции она стала участницей движения Сопротивления, в феврале 1942 года была арестована и заключена в крепость в Роменвилле, а год спустя вместе с 230 соотечественницами выслана в концлагерь Освенцим, где погибли Даниэль Казанова и многие другие подруги Мари-Клод. В августе 1944 года ее переправили в другой концлагерь — Равенсбрюк, откуда чудом выжившую Мари-Клод освободили советские воины. Она выступала свидетельницей на Нюрнбергском процессе над гитлеровскими преступниками.

После войны на протяжении четырех десятилетий эту прославленную француженку неоднократно избирали депутатом высших законодательных органов Франции — Учредительного и Национального собраний. Она была одним из руководителей Организации бывших депортированных и участников Сопротивления, руководителем Союза французских женщин, генеральным секретарем, а затем вице-президентом Международной демократической федерации женщин.

Мари-Клод Вайян скончалась 11 декабря 1996 года, почти на шесть десятилетий пережив своего кумира, сохранив верность его убеждениям и его заветам.

Поль Ваяйн-Кутюрье ушел из жизни молодым, полным сил и творческих планов, и таким он останется в памяти поколений, как не устаревают такие, например, его строки:

Мы — юность. Все у нас — в грядущем.

Мы штурмом небеса возьмем!

Друг другу руки мы сожмем

В порыве братском, всемогущем.

Мы защитим свой хлеб, свой дом,

День завтрашний мы создаем Поющий.