Письмо внука Жюль-Верна. 4 февраля 1978 года

Из мемуаров Вольфа Седых: «Я вернулся в Париж и уже через несколько дней принимал у себя невысокого, немолодого и хрупкого на вид господина, который представился Жан Жюлем — Верном. За чашечкой кофе завязался неторопливый разговор о Жюле Верне, его жизни и творчестве. В то время Жан Жюль- Верн (а ему было уже под восемьдесят) давно завершил карьеру председателя трибунала высшей инстанции в Тулоне и, выйдя на пенсию, принялся за написание биографии своего знаменитого предка. Он перерыл архивы, не вылезал из библиотек, проштудировал все произведения Жюля Верна и был поражен гигантскими, поистине фантастическими масштабами труда своего деда: 63 романа, вошедших в основном в серию «Необыкновенные путешествия»! А в целом все сочиненное Жюлем Верном, включая не самые удачные ранние опыты в драматургии, могло бы составить 120–130 томов.
Работая над книгой о своем прославленном деде, его внук интересовался также тем, насколько популярен Жюль Верн в России. По просьбе моего нового знакомого я передал ему одно из советских исследований, посвященных выдающемуся фантасту. Бывший председатель тулонского трибунала жаловался впоследствии, что ему пришлось заплатить кругленькую сумму за перевод на французский язык изложения этой книги.
Несколько лет спустя, уже вернувшись на родину, я получил в издательстве «Прогресс» трогательное письмо от Жана  Жюль- Верна. Выражая удовлетворение тем, что его труд издан в этом издательстве, внук Верна писал: «Я особенно рад потому, что как раз в нынешнем году празднуется 150-летие со дня рождения писателя и Университет включил теперь его сочинения в свою программу, открыв тем самым наконец его творчеству двери в святая святых французской литературы. Старый романист порадовался бы этому признанию, которое ему предсказал его издатель Этцель… Я с грустью вспоминаю старого человека, обремененного годами и болезнью, который до своего последнего часа жил работой и мечтой, не щадя своих уже слабых сил для завершения взятой на себя миссии. Я подстегиваю мою непослушную память и возвращаюсь к еще более отдаленному времени. Вот я — мне еще нет четырех — на перроне вокзала Монсури вместе с моими родными. Вижу мою матушку: на ней платье из фуляра, синее в горошек (эта деталь кажется точной); она держит меня за руку, а дед — он бодр и очень подвижен — подталкивает нас к нашему купе, чтобы не прозевать отхода поезда. Отец Филеаса Фогга всегда боялся опоздать на поезд и не умел сохранять в этих случаях невозмутимое хладнокровие своего героя!
В 1898 году я довольно долго жил у него в Амьене, на улице Шарля Дюбуа, и ходил в соседнюю школу. Вижу, как он с собакой Фолетт гуляет в своем скромном саду — там на Пасху я искал яйца, упавшие с неба! Он всегда прощал мне мелкие прегрешения, которые я не упускал случая совершать, и радовался, когда ему удавалось сводить меня в цирк — в “его цирк”, как говорила посмеиваясь бабушка, ведь с самого начала дед следил за его строительством.
После 1900 года я вновь нахожу его в маленьком доме, куда он вернулся на склоне лет, смирившийся и усталый; он стал молчаливым, но по-прежнему начинал работать на рассвете в своем тесном кабинете — настоящей монашеской келье; там он и спал на железной кровати. Когда ему отказали глаза, замутненные развивавшейся катарактой, и рука, сведенная судорогой (недуг писателей), он попросил моего отца помочь в переписке набело его рукописей. Да и кто мог бы разобрать его почерк (а писал он обычно карандашом), кроме моего отца, которому он с увлечением поверял свои замыслы с живостью вновь обретенной молодости. А потом… Однажды я вернулся в маленький амьенский домик, чтобы быть рядом с ним в момент его смерти. Он умер стоически, в полном сознании. А мне осталась только печаль, охватывающая тех, кто теряет дорогого человека.
Ну, полно! Вот я и растрогался, вновь переживая утраченное время. “Ты хочешь знать, где будешь после смерти? С теми, кто еще не родился”, — говорил Сенека.
Жму вашу руку».
Это теплое и грустное послание вновь напомнило мне Амьен, где Жюль Верн прожил долгие годы. Всякий раз, приезжая в этот город, я посещал кладбище Мадлен и отыскивал там памятник, установленный на могиле Жюля Верна. Дерзкий мечтатель словно выходит из могилы, приподняв плечами надгробную плиту и взметнув вверх руку…».

На фото: могила Жюля Верна на кладбище Мадлен в Амьене